Орлеан

"Андрей захотел, чтобы меня увидели другой, за что я ему благодарна. Это смело с его стороны. Я думаю, мы оба ощутили некую свободу творчества в новых очертаниях. Это острохарактерная роль, она совсем не героическая и не страдальческая. Именно такую хулиганскую работу мы хотели с Андреем провернуть".

"Это мой мир, мое пространство - парадоксальное, гротесковое, противоречивое, где мужчины, женщины, дети, старики - они все некие создания, некие существа. И вообще, я сторонник и в театре, и в кино историй, где существует слово "вдруг". Я сторонник, чтобы в каждой роли был сюжет. Если его нет, то его надо придумать, тогда сюжеты ролей сталкиваются друг с другом, высекая интересную фактуру сюжета целого произведения... Я репетировал спектакль в театре Вахтангова, и мы сидели с актерами в гримуборной. Вдруг слышу, что Сережа Маковецкий разговаривает с кем-то по телефону, и я понимаю, что он кому-то отказывает. Его уговаривают принять участие в фильме, а он отказывается, потому что он полностью отдал себя эпохальной работе с Сергеем Урсуляком над картиной "Тихий Дон". Потом я спрашиваю у Маковецкого, что это за предложение. Он рассказал, что режиссер Андрей Прошкин затевает фильм по сценарию Юрия Арабова. А вечером мне звонит один из продюсеров - Наталья Гостюшина - и говорит: "Виктор Иванович, вот мы вам хотим предложить роль". Не знали они, что я уже понимал, что позвали меня не играть, а спасать положение, потому что картина, как мне было известно, уже была на всех парах в съемочном процессе... Прочитав сценарий "Орлеана", я сказал, что должен здесь быть. Это событие, сенсация. Я играл много странных ролей, но такой роли у меня не было. Это странный, потусторонний человек, который появляется то в одном обличии, то в другом - какое-то "облако в штанах", как у Маяковского. Я очень это люблю, и когда мне вдруг режиссер сказал "Я готов с вами встретиться, но нужна кинопроба", я сказал, что готов. После репетиции, после тяжелого трудового дня, я приехал к ним на базу, Прошкин пригласил девочку-партнершу, и дал мне самую сложную сцену. Пробы шли четыре часа! Но я был безропотен и предан режиссеру Прошкину, потому что у меня стояла задача понравиться ему как кандидат на эту роль. Мне очень хотелось ее сыграть. Я не знал, как. Я не знал, какая у него методика работы с актером, и поэтому, как юное дитя глядит в глаза матери, я глядел в глаза Андрею Прошкину...
Есть сцена, где мой герой лежит в больнице и у меня там небольшой монолог. Передо мной стоят Лена Лядова, Виталий Хаев и Олег Ягодин. И я постоянно спотыкался на одной фразе - нервничал, переживал. Монолог шикарный, я там еще закатываю глаза, как Вера Холодная. Ребята поняли, что я забываю слова, нервничаю. И когда камеры переставили за спины моих союзников, и Прошкин приготовился снимать мой план, Лена вдруг приложила пальцы к губам и таинственно подмигнула мне. Вот "мотор, съемка", и она вдруг тихонько, незаметно расстегивает кофточку, а на груди у нее была фломастером написана фраза, о которую я спотыкался. Я не помню, чтобы так актеры помогали друг другу. Я был шокирован и ошеломлен. И когда я все это сказал, она снова застегнула кофточку, как ни в чем не бывало. Если бы, конечно, это увидел режиссер, был бы скандал, наверное, но она это сделала настолько деликатно, эстетично и настолько по-актерски по-доброму, что я, конечно, ей страшно благодарен. И хочу сделать заявление: "У нас в России есть великая актриса - Елена Лядова". Не только потому, что она пачкала свое тело фломастером".

"В сценарии Юрия Арабова было очень здорово прописано, какой мой герой. Тем не менее, у меня с Андреем было немало разговоров по поводу Неволина, того, как он существует, как он принимает мир, про его двойственность, его "располовиненное" лицо - это по сути два человека в одном. Исчадие ада и абсолютный ангел, который верит в следующее пришествие Христа, и в этом его драма и трагедия".

"Мне казалось, что это взрослый человек, уже поживший, потрепанный жизнью, я все думал, как мне это сделать, начал толстеть, живот все время выпячивал, думал, это поможет, но не помогло - все равно какая-то молодцеватость осталась. Работать, тем не менее, было несложно, я уже привык, что везде и всегда играю каких-то подонков. Конечно, я долго притирался к группе, для меня это был первый опыт такого большого кино. Я раньше снимался, но не так глобально. Но все получилось".