Яндекс
ВКонтакте
Facebook
Вот чего я не понимаю, так это того, почему прокат ленты "Географ глобус пропил" не назначили на будущую весну. Хотя, ну кого я обманываю? Все я прекрасно понимаю: картина обязательно попадет в призы, если не на "Орле", так на "Нике". Но как бы уместна она была ранней весной, как удачно монтировалась бы с вешним солнцем, с тающим снегом и просыпающейся природой. Люблю я, когда фильм "продолжается" и за пределами кинотеатра, когда не отпускает (да-да, пошутите мне про чудо-траву, самое время) не только, благодаря своим качествам, но и прямой связи с реальными обстоятельствами. Ну, вот вчера, например, толкая массивную дверь здания довоенной постройки, в которой располагается киноцентр, я была уверена, что за время сеанса выпал снег, и что я сейчас увижу, как ветер гоняет по брусчатке сухую снежную сечку и как она укладывается в аккуратные кольца вокруг парковочных столбиков. Стоит ли говорить, что вчера в городе не было никаких осадков? А так хотелось выйти в какой-нибудь март или ранний апрель, в еще холодную, необжитую, но уже отвоевавшую свои позиции у зимы весну… А тут, раз, и ноябрь!
Боже мой, бедные российские кинематографисты, в каких смертных грехах их только не обвиняли, но в том, что они не угадали со временем года и погодой, это, наверняка, впервые. А, на самом, деле, я просто так неуклюже пытаюсь сказать, что степень атмосферности "Географа" такая запредельная, что хочется изменить под него время года, погоду, город, пейзаж - всё, что только можно, лишь бы удержать подольше это непривычное ощущение искренности, чистой искренности и первой осознаваемой как начало весны.
Чем больше времени проходит после просмотра, тем основательнее фильм побеждает во мне книгу Алексея Иванова, хотя, с другой стороны, мне трудно представить, как смотреть ГГП без нее. Переложение литературного произведения на киноязык не имеет какого-то строгого канона: можно экранизировать текст, можно экранизировать дух, можно, в конце концов, экранизировать фантазию, навеянную прочтением произведения — одним словом, художник "свободен" как герой песни Кипелова. Но я, скажем, на удивление быстро смирилась с неназванной, хоть и прекрасно сыгранной Агриппиной Стекловой, Угрозой Борисовной и с тем, что Маша не оказалась ее дочерью, с тем, что авторы не удели внимания процессу превращения "безликой массы" в "детей" и даже с тем, как поход выявил настоящий характер каждого из юных героев, как точно разметил им вход в будущую взрослую жизнь.
Все свои сожаления я отпустила почти мгновенно, очень не хотелось, чтобы они мешали восприятию фильма, слишком уж хорош, слишком объемен получился у Константина Хабенского Виктор Сергеевич Служкин. Тот самый герой, который мне не всегда был ясен в книге, благодаря интонациям и краскам Хабенского, вырисовался таки в цельную личность. И это ценнее всего остального. Его "дети", сказанное с ужасом, отчаянием и любовью там, на утесе, а потом гордое "прошли" абсолютно равноценны целому отрывку из книги. Но кусочек я все таки приведу, я же понимаю, что не все читали и догадываюсь, что не все посмотрят: "Отцы все сделали не так, как я учил. Все сделали неправильно. Но главное — они прошли. И лед в моей душе тает. И мне становится больно от того, что там, в Долгане, меня вместе с отцами не было. Так болят руки, которые ты на стуже отморозил, а потом отогрел, оживил в тепле. Мне больно. Но я обреченно рад этой боли. Это - боль жизни." Я не знаю, как ее сыграть, эту радость от боли жизни, но у Константина Юрьевича получилось. И получилось еще внутреннее благородство — такое непростое качество, которое и в словесную-то форму не сразу можно облечь, а уж визуализировать и подавно нелегко. Надежда усматривает в поведении мужа слабость, трусость, лень, и даже жалкость, а Кира Валерьевна — злорадство, мстительность и коварство. При чем тут благородство, да еще и внутреннее? Да при том, что между этими мнениями как между Сциллой и Харибдой на катамаране проплывает Служкин — настоящий, живой человек, у которого хватает сил не только оставаться собой, но и научить быть собой других. А ведь другие эти — сложные современные подростки, не трудные, а сложные, для которых нереально практически стать авторитетом без видимых материальных благ. И благородство — это едва ли не единственная черта, способная их увлечь и изменить. Они очень падки на все редкое и эксклюзивное. А что может быть в наше время эксклюзивней этого "этического" мотива?
У Велединского и компании получилась абсолютно лишенная пафоса, очень живая, современная и при этом, кажется, классическая лента о взрослых и не взрослых людях, о добре, выборе и предчувствии весны. Оправдается ли это предчувствие?
P.S. Оказывается, что даже если нет в кармане пачки сигарет, то "все не так уж плохо на сегодняшний день" … как минимум, в российском кинематографе.
Сходите в кино!
