Неподвижность Рецензия на фильм "Суходол"

Новый отечественный фильм "Суходол" — вполне достойный пример артхаусного кино. Режиссеру удалось добиться именно тех целей, к которым она стремилась. Другое дело, что восприятие любой картины "не для всех" в немалой степени определяется личным вкусом каждого зрителя. Лично мне "Суходол" не понравился и показался невероятно скучным (точнее, нудным), несмотря на свои бесспорные достоинства.

Эта нудность тем более удивительна, что повествует лента об очень благодатном для искусства времени — эпохе разложения феодализма — и посвящена непростым отношениям феодалов-землевладельцев со своими слугами-холопами. На эту тему создано очень много книг и фильмов, среди которых немало шедевров. (Если говорить о самых известных кинокартинах, то навскидку вспоминаются "Унесенные ветром" Виктора Флеминга, "Тихий Дон" Сергея Герасимова, "ХХ век" Бернардо Бертолуччи и "Искупление" Джо Райта.) Сейчас и в Европе, и в Северной Америке, и в Восточной Азии, и, похоже, у нас феодализм все же окончательно остался в прошлом, но интерес к теме подогревает тот факт, что на мировой арене активно действуют государства Ближнего Востока, где феодальные устои еще сильны.

В разных странах отношение к уходящей в небытие эпохе несколько различается оттенками, но в целом определяется пушкинскими строками: "Что пройдет, то будет мило". Навеки исчезнувший мир с его вековыми ритуалами и нерушимыми сословными преградами кажется большинству современных творческих людей невероятно красивым и невообразимо романтичным.

Особенно трепетно относятся к барским усадьбам, прекрасным поручикам и верным холопам в нашей стране, и удивляться тут нечему. Если на фронтах Первой мировой под газовыми атаками умирали аристократы всей Европы, то после окончания этой войны самая страшная участь досталась русскому дворянству. Уцелевшие в сражениях с кайзеровскими войсками находили свою смерть на фронтах Гражданской, погибали от рук мечтавших о мире солдат, восставших крестьян, махновцев и просто дезертиров. Среди тех, кому удалось выжить во всероссийской мясорубке, одни всю оставшуюся жизнь боролись с нищетой в эмиграции, а другие, оставшиеся в СССР, сначала боролись с нищетой, а потом превратились в лагерную пыль. Немногие дворяне, пережившие и эти ужасы, нашли свою смерть на фронтах Второй мировой.

Так что вполне понятно, почему романтичные поручики, бесстрашные корнеты и юные графини практически сразу после начала "оттепели" стали в советском искусстве персонажами абсолютно положительными. На произведения о Гражданской войне, разумеется, влияла цензура, но даже там дворяне, формально отрицательные, нередко выглядели порядочнее и совестливее классово правильных большевиков.

При этом русские писатели-классики, как дореволюционные, так и работавшие в эмиграции, тоже нередко описывали усадебную жизнь и отношения дворян с крестьянами (точнее — молодых господ с деревенскими девушками) в очень светлых, романтичных тонах. Причина этого вполне понятна. В творчестве знаменитых авторов проявлялась тоска по ушедшей юности и по уходящему в прошлое быту, который в России начал исчезать сразу после отмены крепостного права, сначала — медленно и почти незаметно, но с каждым годом все быстрее и быстрее.

Вот только на самом деле в отношениях дворян и крестьян все было совсем не так замечательно. Самые светлые, самые искренние чувства юноши из дворянской семьи к деревенской девушке всегда заканчивались одинаково — расставанием. Даже самые добрые и образованные барчуки не находили в себе сил ни порвать с семьей ради любви, ни ввести необразованную жену в светский круг, в котором вращались. Крестьянские девушки не всегда получали от слабовольных возлюбленных даже деньги на дальнейшее устройство своей жизни…

Впрочем, любовь, даже несчастная, даже омраченная предательством, — это все равно радость и счастье, пусть и смешанные с горем и слезами. Увы, и среди дворян, и среди крестьян хватало тех, кому любви не досталось, а бед выпало предостаточно. Распрекрасная и романтичная феодальная система калечила судьбы людей гораздо страшнее, чем думают многие наши современники.

И безусловного уважения заслуживают люди искусства, которые стремятся рассказать зрителям о мрачных сторонах феодализма. Особенно важно уделять внимание не только совсем уж жутким эксцессам (даже в XVIII веке такие садистки, как Салтычиха, были редкостью), но и кошмарной безысходности повседневной жизни — об этом людям нашего времени известно гораздо меньше.

Так что Александра Стреляная поступила очень правильно, выбрав для экранизации одноименный рассказ Бунина о миловидном, нежном и абсолютно безнадежном кошмаре усадебной жизни.

Все особенности картины полностью соответствуют замыслу режиссера. Дворяне, которых мы привыкли воспринимать как личностей исключительных и незаурядных, в "Суходоле" показаны людьми абсолютно обычными, лишенными и талантов, и яркой индивидуальности. (Мне кажется, это больше соответствует действительности, чем излишне романтичный подход советских кинематографистов.)

А больше всего современных зрителей в новой отечественной ленте удивит дворянская усадьба. Большинство из нас, особо не задумываясь, привыкли считать барские дома улучшенной версией современных роскошных особняков, но на самом-то деле это совсем не так!

Асфальтовое покрытие появилось только в ХХ веке, а до этого все дороги, окружающие любые дома, в том числе и барские, весной и осенью превращались в непролазную грязь. Даже гулять там было затруднительно. (Недаром большинство хозяев поместий немалую часть времени проводили на верховых прогулках!) В богатых усадьбах подъездные аллеи были посыпаны гравием, но даже у очень состоятельных помещиков дороги, проходимые в любую погоду, являлись лишь малой частью троп и трактов, которые пересекали принадлежавшие им земли.

А еще в барских домах в темное время года было очень темно. Электричество пришло в дворянские усадьбы (причем исключительно богатые и расположенные недалеко от столичных городов) лишь в начале ХХ столетия, а до этого многие поколения помещиков жили при свечах. Людям XXI века темно читать даже при пятидесятиваттной электрической лампочке, а сколько свечей должно гореть, чтобы так же ярко осветить сравнительно небольшую комнату? Да, в богатых усадьбах и на балах сияли десятки и сотни свечей, но такая роскошь была по карману не всем и не всегда. Большинство дворян обходились одним-двумя канделябрами, и в этом полумраке долгими осенними и зимними вечерами читали, писали, вышивали, рисовали и спорили о политике, философии и любви. Мы, оказавшись в темной комнате, привычным жестом ищем на стене выключатель, а даже самым богатым дворянам приходилось тратить немало времени на разжигание свечей. Кстати говоря, спички тоже появились сравнительно недавно, а до этого даже цари пользовались… трутом? Кресалом? Огнивом? Я, честно говоря, не знаю, чем именно, но не сомневаюсь, что процесс зажигания свечей был весьма долгим и утомительным. Все это показано в "Суходоле" очень убедительно, и безусловная заслуга кинематографистов — в том, что они заставляют зрителей задуматься о неромантичных сторонах жизни романтичных феодалов.

Если так жили помещики, то нищету крестьян людям нашего времени и вообразить сложно. Александра Стреляная, правда, уделила основное внимание не безысходной бедности русских земледельцев, веками кормивших своих бездельников-господ, а столь же ужасающему крестьянскому невежеству, но и это тоже абсолютно правильный подход. Сейчас, в пору всеобщей грамотности, стало забываться, что вера русских крестьян, формально называвшаяся православием, хотя и использовала имена христианского Бога и святых, но в основе своей была почти неприкрытым язычеством. Иначе и быть не могло: до самой революции 1917 года большинство русских крестьян были неграмотны и о Боге слышали только на церковных службах. А все православные молитвы читались (и читаются) на старославянском языке, который уже к концу XIX века понимали только высокообразованные люди. Так что веру большинства русских крестьян составляли обрывки, которые запомнились из проповедей священника, — и древние языческие заговоры, традиции и обряды, тысячелетиями передававшиеся из поколения в поколение. Всем, кто сегодня утверждает, что православие — исконная вера России, не помешало бы поговорить со своими бабушками (или просто деревенскими старушками) и выяснить, что они помнят из Библии. Уверена на сто процентов: результаты опроса станут настоящим шоком для всех ревнителей русского христианства, и это результат отнюдь не советской антирелигиозной пропаганды, а изначального дореволюционного невежества крестьян.

Еще одно последствие крестьянского невежества мы, наверное, тоже не осознаем до конца. Современные люди живут в мире скучном — но вполне надежном. Мы точно знаем, что домовые, лешие и колдуны не существуют в природе, и, значит, опасаться их нечего. А крестьяне точно так же твердо знали, что черти, ведьмы, водяные и лешие абсолютно реальны, и они могут как помочь, так и очень серьезно навредить (естественно, в жизни чаще случалось второе). Возможность в любой момент встретиться со сверхъестественными силами была частью повседневной жизни крестьян, а нам такое даже вообразить сложно.

В "Суходоле" великолепно показано и скрытое под маской христианства язычество крестьян, и их необычное по современным меркам отношение к миру. Данные особенности сближают новый отечественный фильм с такими шедеврами украинского поэтического кинематографа, как "Тени забытых предков" Сергея Параджанова и "Белая птица с черной отметиной" Юрия Ильенко. Правда, на Западной Украине, где снимались эти две замечательные картины, многие древние обычаи были живы и в 1960-ые годы, так что воссозданный на экране удивительный крестьянский мир выглядит гораздо убедительнее. Впрочем, главные роли в обеих лентах исполняли профессиональные актеры, выросшие в интеллигентных семьях, так что аутентичность украинского поэтического кинематографа тоже не стоит переоценивать. А в современной России исконные крестьянские обычаи почти полностью ушли в прошлое, и в этой непростой ситуации создателям "Суходола" удалось достигнуть вполне впечатляющих и убедительных результатов.

Правда, без некоторых стилистических перехлестов все же не обошлось. Меня, например, ужасно раздражала обработка пленки, при которой зеленый цвет листьев и травы становится синевато-фиолетовым. Понятно, что таким образом кинематографисты хотели показать необычные стороны привычного всем мира, но очень уж этот прием затаскан! И в данном случае его, по-моему, следовало бы оставить только в эпизодах снов и видений героини.

Все остальное в "Суходоле" получилось прекрасно — и актерские работы, и работы оператора, костюмера и художника, и саундтрек. А лично мое субъективное впечатление от увиденного полностью угробила лишь одна деталь авторского замысла, причем, увы, неотъемлемая.

Дело в том, что новая отечественная картина — это история женского безумия. Причины его понятны — безысходная доля женщин (как дворянок, так и крестьянок) в красивом и с виду романтичном феодальном мире. Наверное, нужно рассказывать об этом современным зрителям – хотя бы для того, чтобы они не идеализировали весьма мрачную эпоху мировой истории. Но количество безумиц на минуту экранного времени в "Суходоле" ставит рекорды, а наблюдать за разговорами и действиями сумасшедших невероятно скучно. В "Тенях забытых предков" и "Белой птице с черной отметиной" сумасшествия тоже хватает, да и действие в этих лентах нельзя назвать слишком динамичным. Но оба украинских фильма рассказывают еще и о Любви, о ненависти, о родственных узах и о политике (в "Тенях…" последняя тема показана лишь краешком, а в "Птице…" о бандеровцах говорится с невероятной для своего времени смелостью). Поэтому, на мой взгляд, шедевры украинского поэтического кино гораздо более смотрибельны, чем "Суходол", хотя и они, конечно, тоже на любителя.

Но, как бы то ни было, новую отечественную картину ни в коем случае не должны пропустить поклонники артхаусного кинематографа. Еще ее имело бы смысл в принудительном порядке показывать всем поклонникам усадебно-дворянской романтики. Но боюсь, увиденное их все равно не убедит.