Чиновничество — категория людей особая. Они — герои шуток, памфлетов, басен, анекдотов. Ну, не любит наш народ "начальников" и винит их повсеместно в собственных бедах и несчастьях. Критикует вовсю. Как правило, по заслугам.
Русская литература во всех подробностях описала (вернее расписала) этот тип кровососущих. Литературные портреты Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Чехова поражают злободневностью. То ли оттого, что в героях ничего кроме мундиров с тех пор не изменилось, то ли потому, что классика есть классика. Как бы то ни было, в народе души за власть предержащими не усматривается.
Современный кинематограф темой сословной не брезгует. Однако, как писал поэт, "интерес у всех различен". Те, кто сегодня числится элитой, интересуются кино из жизни третьего сословия, благомысленно, ибо социально незащищенное, и для ознакомления, ибо социально опасное. А те в свою очередь смотрят кино из категории "живут же люди" про глянцевый гламур, лазурные берега и героев, кричащих порой, по-Жванецкому, "я разорен". И первые, и вторые (те, которые по-старому третьи) смотрят кино про себя. И дружно говорят — не похоже.
Про средний класс умолчу — многие в нашей стране его наличие не признают. В общем, как писал другой поэт — "для равенства достойных нет условий".
Но разница в этих фильмах лишь внешняя: интерьеры, костюмы, времяпрепровождение, а чувства, переживания, тревоги одинаковы.
"Какраки" — кино объединяющее, в том смысле, что будет интересно и тем, и другим. И вообще оно интересно. Хотя бы потому, что утверждает: чиновники — тоже люди. Неправдоподобно, но, тем не менее, факт. Также любят, мучаются, иногда плачут. У них тоже бывают трудовые будни. О жизни типичного представителя мира средних чиновников — фильм Ильи Демичева.
Главный герой — Михал Михалыч (Михаил Ефремов). Средний чиновник одного из министерств. Живет как все: пьет чай с помадкой, купленной заботливой женой, платит за учебу любимого сына, ходит на работу (ну ладно, ездит с водителем), берет взятки (а как иначе? Мы ведь бюджетники, говорит его начальник (Сергей Колтаков)).
Жил герой не тужил, чувствовал себя, выражаясь языком фильма, лобстером, но в один из похожих друг на друга дней почувствовал он себя раком-отшельником: все показалось не таким, каким должно быть, каким могло бы быть. И как в фильмах про смертельно больных людей, начинает герой наверстывать безвозвратно упущенное время. Пытается научиться плавать, учит китайский язык, влюбляется как мальчишка. В простую, девушку из книжного магазина (Ольга Сун). Водит ее в рестораны, одевает по высшему классу, гуляет под луной. Удивляет ее, ловит ее эмоции, чувства, словно подпитывается ее искренностью и чистотой. Доверяет ей сокровенные мечты, несбывшиеся желания: мечтал о судьбе поэта, вместо этого поступил в строительный и сделал карьеру. На самоотречение не был способен ни тогда, ни теперь. Просто тоска его взяла. Поговорить не с кем. Да еще странные сны начали одолевать. Сниться покойник — говорят к добру. Но если покойник — Гоголь — ждать ничего хорошего не приходится. И действительно — сон оказался в руку.
У дамы сердца заболела мать, необходима дорогостоящая операция. Шанс для героя сделать доброе дело. Михал Михалыч решает увеличить сумму причитающейся ему и уже обговоренной взятки на сумму, необходимую для лечения. У него ведь тоже семья, он ведь тоже на эту сумму рассчитывал, а тут такой форс-мажор. В общем, решил Михал Михалыч и доброе дело сделать и добро получить. А дальше — меченые купюры, выемка, телекамеры, как итог — камера в СИЗО. Но наш герой не печалится, вероятно под воздействием китайской мудрости, он понимает, что во всем надо уметь находить положительные стороны. В тюрьме он вновь открывает для себя творения Гоголя, через них утверждается в бессмысленности и никчемности своей жизни. Ужаснулся своей слабости, безвольности, ошибочности жизни, которую он создавал все эти годы, ради которой изменил себе.
Фильм о трагедии маленького человека. Того самого, который вышел из гоголевской "Шинели". В литературе это тема популярная, в кино — толком не исследовавшаяся. Дебютная работа Ильи Демичева — попытка рассказать о таком человеке. Фильм примечателен и тем, что человек взят не "из толпы", а из того сорта людей, которых изначально не любят, и от того зритель за время просмотра пройдет путь от неприятия и насмешек до искреннего сочувствия и сопереживания. Это переосмысление наступит обязательно, и уже за одно это можно сказать спасибо команде фильма.
История печальна, но в ней много забавных ситуаций, шуток, присказок, в которых горькая правда о нашей сегодняшней жизни, комичная, порой абсурдная, но такая узнаваемая наша повседневность: гуляния чиновников, в лучших традициях кабацкой Москвы, с цыганами, медведями, пьяными слезами; их "проблемы" на работе: как распределить между собой выписанные автомобили разной степени престижности; их радость от новых туфель ручной работы. От всего этого действительно можно почувствовать себя как рак на мели.
Работа Михаила Ефремова как всегда безукоризненна. Счастье видеть его на экране не в эпизодической роли, а в полноценной и новой. Его коллега по фильму Ольга Сун, увы, не производит приятного впечатления. Дело здесь не в отсутствии актерского образования, а в каком-то непонимании происходящего на съемочной площадке, в отсутствии эмоций, в неверности реакций. Да и в театроведческое образование героини Сун верится с трудом — манера речи подводит. Герой Ефремова будто ведет диалоги со стеной, а ведь он должен почувствовать, что его слушают и слышат, ощущать живое неподдельное понимание, понимания без отсутствия чего-либо взамен. Впрочем, Ефремов играет за двоих, и зритель по его игре все додумывает и понимает правильно.
Есть выражение, "как пелена с глаз сошла". В данном случае герой снял с себя панцирь — комфортный, удобный, но душащий и подменяющий мир вокруг. А как можно подменить простоту улыбки, блеск радостных глаз — не от покупки новых ботинок, а от распустившегося дерева. Вот до какой высокой философии дошел наш герой. Как у Давида Самойлова "О, как я поздно понял, зачем я существую..." Это осознание, вероятно, и было его миссией на земле. А раз миссия выполнена, то дальше… тишина.