"Изгнание" и другие истории

"Фильм «Изгнание» — как огромный аэробус, выезжающий на взлетную полосу. Вот он начинает разгоняться. Разгоняется, мчится все быстрее, быстрее и быстре... А потом — замедляет ход, останавливается. И всех пассажиров просят выйти из самолета," — говорит мой бразильский коллега, Клебер Мендонса. Клебер принадлежал к огромной армии поклонников Андрея Звягинцева, котрые с нетерпением ждали премьеры "Изгнания". На пресс-показе яблоку негде было упасть, и первые полчаса публика почти с благоговением любовалась на сменявшие друг друга идеально выстроенные кадры удивительной красоты.

Ждали Большого Русского Фильма и получили — с первого одинокого дерева с пышной кроной — доказательстово, что Звягинцев виртуозно воспроизводит манеру своего кумира, Андрея Тарковского. Работа оператора, Михаила Кричмана, которого Звягинцев назвает "мои глаза", безупречна. Когда же первый восторг от эстетического впечатления слегка притупился, зрители начали пытаться вникнуть в историю и проследить за развитием характеров и драмы. И вот тут произошла осечка, так как довольно скоро выяснилось, что форма этой картины во сто крат мощнее содержания.

История в "Изгнании" завязывается такая: Алекс (Константин Лавроненко) с женой Верой (Мария Бонневи) и двумя маленькими детьми приезжает из города в деревенский фамильный дом. Семья начинает обживаться в изумительных интерьерах старого жилища, играть в саду и гулять по полям. Но скоро благоденствию приходит конец, потому что Вера сообщает мужу, что беременна, но ребенок не от него. Муж, как и следовало ожидать, приходит в ярость (Лавроненко делает свой персонаж как две капли воды похожим на отца в "Возвращении" — он угрюм, молчалив и вспыльчив). Алекс отправляется за советом к брату Марку (Александр Балуев), темной личности с криминальным уклоном, и тот советует Алексу поступить так, как ему вздумается. Хочешь убить, говорит Марк, убей. Не хочешь — не убивай.

Вера, между тем, покорно ожидает совей участи и не пытается изменить ход событий. Мария Бонневи — красавица и талантливая актриса — очень старается преодолеть схематичность образа и вдохнуть жизнь в свою героиню. Бонневи выучила текст по-русски, а потом был записан дубляж. Строго говоря, этого можно было и не делать, а Вера засияла бы еще ярче, если бы говорила естественным голосом с мягким шведским акцентом. Поскольку действие фильма происходит в абстрактном месте и в неясном прошедшем времени, и национальная принадлежность героев (у всех сплошь иностранные имена типа Роберт, Флора, Фрида) совершенно не очевидна, акцент только подкрепил бы ощущение условности.

Условная реальность, притча, метафора — так преподносит свой фильм Андрей Звягинцев. Ко второму часу история теряет не только ритм, но и какую-либо логическую основу. И чем туманнее становится сюжет, тем настойчивее проступают религиозные аллюзии. Зрителю дают понять, что фильм этот — вовсе не об интимной коллизии и человеческих отношениях, а о безбожности. Задачу Звягинцев перед собой ставит очень достойную, но совладать с материалом ему, кажется, слишком трудно. И вот вместо истинного психологизма картина предлагает морализирование, а вместо глубины — глянцевые картинки с библейскими сюжетами. Фестивальная критика встретила фильм прохладно. В рейтинге конкурсных фильмов, ежедневно публикуемым журналом Screen, "Изгнание" на третьем месте из пяти. Однако, как известно, мнение критики очень часто кардинально расходится с мнением жюри.

Сегодня на фестивале два больших события. Премьера "Для стариков здесь места нет" (No country for old men) братьев Коэнов и внеконкурсный показ документального фильма Sicko Майкла Мура.

Три года назад Итан и Джоэль Коэны привозили на Круазетт римейк черной комедии "Убийцы леди" с Томом Хэнксом. Новая картина, седьмой по счету фильм Коэнов в Канне — путешествие в сердце дикого запада, блестящая и смелая вариация на тему классической "коэнианы". Томми Ли Джонс играет пожилого шерифа, которому накануне ухода на пенсию приходится расследовать очередную кровавую разборку в пустынной глуши на техасско-мексиканской границе. Архетипический вестерн — с трупами, кладами, ковбойскими сапогами, шерифами и кактусами — превращается в изощренную притчу а ля Коэны — где философия и юмор, гротеск и драма рассказывает историю, которая кажется современной, насущной и очень человеческой.

Майкл Мур преподнесет сегодня вечером запланированную сенсацию. Sicko — документальный двухчасовой репортаж о системе медицинского страхования в Америке. Хотя премьера фильма в США запланирована только на конец июня, власти уже пытаются сделать все возможное, чтобы сорвать выход очередной документальной бомбы. Мур сообщил журналистам, что министерство финансов возбудило против него расследование, результаты которого будут обнародованы во вторник. Вполне возможно, что страстный критик американского истеблишмента в ближайшее время загремит в тюрьму, а Канн станет единственным местом, где состоится публичный показ Sicko.