Патриотический боевик Рецензия на фильм "Личный номер"

"Я, майор Смолин, личный номер 40021, находясь в составе специальной группы ФСБ получил задание взорвать жилые дома в Москве, Волгодонске и Буйнакске. Моя группа выполнила это задание", - с этого провокационного признания главного героя, полученного под пытками, начинается фильм "Личный номер", и с первых секунд настроение расслабиться под боевичок в стиле Джеймса Бонда сменяется внимательным и уважительным отношением к предстоящему действию.

Хотя постановочный размах картины с бюджетом в 7 млн. долларов действительно приближается местами к "бондовскому", этот фильм меньше всего хочется сравнивать со сказками о похождениях суперагента. Скорее, он на новом качественном уровне продолжает прерванную линию патриотических армейских боевиков конца восьмидесятых - "Случай в квадрате 36-80", "Ответный ход", "В зоне особого внимания". Эти фильмы вызывали чувство гордости за страну, способную за себя постоять, и пользовались огромным зрительским успехом. А потом таких фильмов не стало... Из года в год наши зрители должны были смотреть, как мир в очередной раз спасают белозубые американцы. Спасают от инфекции, от раскаленной магмы, от погодных катаклизмов, от гигантской кометы... и даже от фашистов во вторую мировую войну тоже спасают - помните финал итальянского фильма "Жизнь прекрасна", получившего "Оскара"? А русским героям на экране отводилась роль дебильных братков или пьяного космонавта на полуразваленном спутнике. К слову, не грех авторам фильма посчитать, какой процент МКС собран в России, и вспомнить сейчас, где их Шаттлы, и на чем сегодня они доставляют на орбиту своих космонавтов. Впрочем, довольно риторики.

"Личный номер" нет смысла анализировать с точки зрения сценария, режиссуры или актерских работ, хотя некоторые роли сыграны просто блестяще, а сценарный ход с ножом, помогающим в делах, угодных Аллаху, вообще можно считать находкой, привносящей в картину глобальный метафизический смысл. Бюджетный боевик - не тот жанр, в котором следует обращать внимание на тонкость кинополотна и тщательность драматургических швов. Оценку качественной стороны картины достаточно выразить одной фразой - это профессионально сделанный боевик, полностью соответствующий уровню аналогичных Голливудских фильмов с бюджетом 20-30 миллионов. Да, кто-нибудь скажет, что с "Терминатором" или "Крепким Орешком" российский блокбастер все равно не сравнить. Но зачем сравнивать семимиллионный фильм с вершинами самой могущественной киноиндустрии мира? Поставьте рядом любой боевик, находящийся на ступеньку ниже, и вы увидите, что уровни идентичны. Несколько лет назад о подобных съемках в России нельзя было даже мечтать, а значит еще несколько шагов, и можно будет всерьез говорить о том, что у нас создается конкурентно-способная кино продукция. И что еще более важно - создается не от случаю к случаю, а на регулярной основе. Но важнее другое: хочется верить, что "Личный номер" станет не только точкой отсчета качества российского кино, но и принципиальному повороту в его идеологическом наполнении. Ведь не только бытие определяет сознание, но и сознание способно изменять бытие. Если из года в год слышать и видеть с экранов, что мы живем в убогой забитой стране, все у нас развалено, а народ ни на что не способен, то рано или поздно это станет никем не оспариваемой истиной. Но если начать с этим спорить, пусть даже методами художественного вымысла, то рано или поздно наше сознание станет способно изменить бытие. И если сегодня мы не можем добиться выдачи из Катара двух захваченных сотрудников спецслужб, то пусть хотя бы в кино мы увидим как российские ракеты разносят в пыль Катарский террористический лагерь. И может быть тогда сила нашей армии и спецслужб станет со временем такой же реальностью, какой стали сегодня бюджетные кино проекты, немыслимые всего пять-шесть лет назад. А глубоким скептикам, полагающим, что армия прогнила насквозь и восстановлению не подлежит, хочется привести пример из интервью с режиссером фильма, которое приводится ниже полностью. В финале трюковой сцене с самолетом в бетонные плиты врезался на скорости настоящий Ил-76 за штурвалом которого сидел летчик - генерал ВВС.

- Я очень хочу помочь вам снять этот фильм, - сказал генерал продюсеру, - но я не могу посылать своих подчиненных на такой риск. Я сделаю это сам.

В армиях, прогнивших насквозь, таких генералов не бывает.

Интервью с режиссером фильма Евгением Лаврентьевым

Евгений, ваши прежние постановки ("Афера", "Мечтать не вредно") были намного менее масштабными. Не страшно было браться за такой бюджет, брать на себя такую нагрузку?

Страха не было, была усталость. Знаете, когда ты один раз устал, потом второй раз, потом ты уже понимаешь, что больше невозможно, а потом понимаешь, что точно уже все... Понятно, что нужно это делать, но сколько можно: минус 25, опять 12 часов на улице, дует вертолет, мчится БТР, а ты едешь на машине с камерой... Температура снижается до абсолютного нуля и все это длится сутками, неделями...

Сколько всего было съемочных дней?

Уже не помню. Помню свою одинокую ночь, когда я лежал щелкал пультом телевизора... Лежу, вижу репортаж про "Антикиллера" - мегапроект, 77 съемочных дней. А у меня уже 90, и все еще впереди, все только начинается. Я подумал: "Дети..." и вырубился. Количество съемочных дней - это не показатель качества, но я думаю, что в нашей картине они видны. Видно, на что мы их потратили и потратили не зря. К тому же наш проект осложнялся тем, что мы не могли получить все сразу - сесть, расписать и снимать по единому плану. У нас не был готов до конца сценарий. Мы же не могли придти и сказать: "Нам пожалуйста ИЛ-76 на завтра. Мы его будем ломать". Самолет был в сценарии, но мы все время думали, как от него избавиться, потому что не было понятно - получится его добыть или нет. Мы отсняли Карачаево-Черкесию, отсняли Москву, сделали ролики. Эти ролики продюсеры показывали разным организациям, заинтересованным в фильме. В итоге самолет все-таки получился и получился мощно. Причем в первую очередь благодаря людям, которые это делали. Ведь самолет, который переваливаясь с боку на бок заходит на полосу - самый настоящий транспортный Ил. Когда мы первый раз встретились с летчиками и попросили устроить нам аварийную посадку, они сначала покрутили пальцем у виска - объяснили, что транспортный самолет рассчитан на то, чтобы перенести максимальный груз из пункта А в пункт Б. Требовать от него подобных маневров все равно, что требовать полицейский разворот от Икаруса с "гармошкой". Я подумал, что это серьезный довод и уже хотел от всего отказаться, но потом появились другие летчики, которые сказали, что это сделают.

Сколько камер снимало этот трюк?

По-моему 16. Это как раз было продумано - все понимали, что трюк уникальный, и автобусы с камерменами двинулись из Москвы в Липецк, где снимали эту посадку. А когда самолет несется по полосе и сшибает строения, это уже снимали на Ивановском аэродроме. Это был другой самолет - уже старый, "убитый". Хотя двигатели у него работали - ведь он разгонялся на своей тяге почти до взлетной скорости. За штурвалом сидел генерал - командир этого аэродрома, который не мог дать подчиненным приказ идти на этот риск. Но он сказал, что военные, которые служат в армии, очень хотят видеть фильм о русском герое, который побеждает, и он очень хочет помочь нам такой фильм снять. Ведь для армии понятие духа важнее, чем, наверное, для любой другой профессии. И когда эти люди получают возможность что-то сделать для укрепления этого духа, они очень искренне в это вкладываются. И генерал сам сел за штурвал самолета и выполнил этот крайне рискованный трюк. Ведь там множество нюансов - например, топливные баки расположены в крыльях, которыми этот самолет сшибает установленные препятствия. Без топлива невозможно - самолет нужно разогнать. Значит пришлось сшибать это все с топливом, которое могло взорваться от какой-то случайной искры. Первый раз он разогнал самолет по полосе, сбил все препятствия, но вот эту последнюю плиту все-таки не ударил - страшно же на такой скорости влететь в настоящий бетон. Он притормозил, самолет ударился в плиты колесами шасси, резина спружинила, и он откатился. Я был уверен, что так это и останется, но через две недели они посовещались, позвонили нам, и сказали, что готовы переснять. И второй раз он влетел в этот бетон со скоростью километров 70 в час - выломал шасси, распорол борт - все это вошло в картину.

Летчик не пострадал?

В кабине все было обложено матрасами, поролоном. На пилоте была защита. Нет, он не пострадал, но риск был, кончено. Это же непредсказуемый трюк - не автомобиль, который все уже знают, как бить. Никто не знал, как поведет себя такая махина - его могло развернуть, он мог стать неуправляемым. Все могло случиться.

Как вы думаете, критики станут упрекать вас в создании "заказного" фильма?

Это не "заказной" фильм, а жанровый фильм о реалиях современной России. У нашего государства есть определенная политика, и этот фильм находится абсолютно в рамках этой политики государства. В этом нет ничего удивительного, потому что я человек, который голосовал за президента Путина. И фильм, который снимается о государственных людях при поддержке государственных служб, фильм, который создает героя - служащего ФСБ, в каких-либо других рамках существовать просто не может. Это абсолютная норма для американского кино. Там это даже не обсуждается и не вызывает двусмысленностей, которые хотят найти у нас. А их попросту нет. Фильм откровенно государственный - как "День Независимости", как "Миротворец", как десятки других американских фильмов, занимающих государственную позицию. Этим надо гордиться, и я не понимаю, какие могут быть упреки.